В России стартует реформа судебной системы, которая позволит добиться большей независимости судов, а также улучшит степень проверки судебных решений в рамках проверок, апелляций и кассаций. Для этого в ближайшее время будет создано пять отдельных апелляционных и девять кассационных судов в системе общей юрисдикции. Практика обжалования приговоров теперь будет унифицирована с системой арбитражных судов.

О необходимости судебной реформы, в том числе, и для наиболее эффективного экономического развития, говорил еще в начале июня, на международном экономическом форуме президент РФ, Владимир Путин. Он, в частности, отметил, что судебные «инициативы прорабатывались и обсуждались при участии экспертов и руководства Верховного суда РФ. Среди основных направлений развития судебной системы в РФ были выделены укрепление независимости судей, улучшение подготовки судейских кадров, оптимизация судебного процесса и снижение необоснованной нагрузки на судей».

Новые апелляционные и кассационные суды по аналогии с подобными арбитражными, не будут иметь общих границ с административно-территориальным делением России. Это позволит вывести данные структуры из излишне тесной связи с региональной властью, и сделает решения этих инстанций более объективными и независимыми.

Второй важный момент - это уменьшение человеческого фактора, при распределении дел между судьями. Зампреды региональных судов, как и зампреды новых структур лишатся полномочий по распределению дел и формированию составов для рассмотрения конкретных дел. Теперь это будет делать электронная система. Помимо исключения «человеческого фактора», это позволит и равномерно распределить нагрузку между судьями.

Как сообщает Pravda.ru, "согласно нововведениям, кассационные суды получат право рассматривать жалобы на вступившие в законную силу судебные акты, принятые районными судами, жалобы на решения областных судов и на решения апелляционных судов. Они станут единой инстанцией на этом уровне для мировых судей и районных судов и полностью заменят президиумы областных, районных и других судов. А вот президиумы областных судов сохранят полномочия по обобщению судебной практики".

Эти реформы предложил председатель ВС РФ, Вячеслав Лебедев, и если обобщить, то они сводятся к созданию экстерриториальных кассационных и апелляционных инстанций общей юрисдикции. По словам Председателя комитета по госстроительству и законодательству Павла Крашенинникова, данный проект является «большой антикоррупционной мерой». При этом, об инициативе создания такой экстерриториальной судебной структуры в Государственной Думе говорили уже давно.

Еще в 2013 году полпред правительства РФ в высших судебных инстанциях Михаил Барщевский и советник председателя Конституционного Суда РФ Тамара Морщакова говорили о необходимости создания экстерриториальных структур для повышения качества судебной работы и уменьшения связи региональных элит с судами. Поскольку видели в этом коррупционный фактор.

В частности, эксперты тогда писали : ««Данный подход к устройству судебной системы, известный из дореволюционной российской истории и апробированный в последнее двадцатилетие в арбитражных судах, где судебные округа охватывают территории нескольких субъектов федерации, позволил бы также создать и в системе судов общей юрисдикции самостоятельные апелляционные и кассационные инстанции. Это усилило бы их эффективность при проверке судебных актов, способствовало бы преодолению сращивания судов с региональной властью и органами уголовного преследования. Были бы обеспечены существенно большие возможности оспаривания судебных приговоров и решений за пределами субъекта федерации, а также затруднено использование административного ресурса для влияния на суд».

С 1 января зарплата служителей Фемиды увеличилась. Сотрудники местных судов будут получать 48 тысяч гривен, Апелляционного и Высшего специализированного судов — 80 тысяч. Оклады судей Верховного Суда и вовсе вырастут до 240 тысяч гривен в месяц, что в 11,5 раз больше, чем ранее.

Медиапроект «Накипело» решил разобраться, какие изменения уже произошли в судебной системе, а какие еще стоит ждать.

Что нового?

Новую редакцию Закона «О судоустройстве и статусе судей» приняли 2 июня 2016 года. Он вступил в силу 30 сентября 2016 года. Вокруг закона неоднократно возникали скандалы: до последнего было неизвестно, какие дополнительные изменения внесут депутаты; не было единого решения относительно конкурсов для судей, повышения заработной платы и допуска адвокатов в апелляционные суды.

Возраст. Изменился возраст, с которого можно претендовать на занятие должности судьи. Раньше это было возможно в 25 лет, теперь - лишь с 30. Отныне судьи будут работать на бессрочной основе (до принятия закона по прошествии пяти лет судья мог подать прошение о бессрочном назначении на должность или оставить судейство).

Судей смогут судить. Одним из самых важных изменений стала отмена неприкосновенности судей. Но привлечение их к уголовной ответственности происходит по определенной процедуре. Чтобы задержать судью и избрать ему меру пресечения в виде ареста, необходимо согласие Высшего совета правосудия. Исключение — преступления, которые относятся к категории тяжких или особо тяжких. За вынесенное решение во время судебного заседания служитель Фемиды также не будет нести ответственность, кроме случаев совершения преступления или дисциплинарного проступка.

Ликвидация и обновление. Состав Верховного суда полностью обновится и сократится вдвое. Теперь в нем будет не более 200 человек. В Верховном Суде планируют создать пять подразделений: Большая палата, Кассационный административный суд, Кассационный хозяйственный суд, Кассационный уголовный суд, Кассационный гражданский суд. В ноябре 2016 года начался конкурс на вакантные должности. На 120 мест претендуют 653 человека. Кандидаты должны сдать экзамен, пройти проверку Общественного совета и антикоррупционных органов. Состав Верховного суда утвердят только после прохождения кандидатами всех этапов.

Также ликвидируют высшие специализированные суды. На смену им придут Высший суд по вопросам интеллектуальной собственности и Высший антикоррупционный суд.

Обнародовать доходы. Теперь судьи должны подавать декларации не только о своих доходах и имуществе, но и о родственных связях и добропорядочности. Для оценки последнего в Украине создали Общественный совет добропорядочности. Он состоит из 20 человек. Его представители исследуют репутацию кандидата, претендующего на должность судьи, проверяют уровень его жизни, соответствие его официальным доходам и прочее. До конца 2016 года перед общественностью должны были отчитаться судьи Верховного суда, Высших специализированных и Апелляционных судов. К концу марта проверят судей местных судов.

Монополия на защиту. Адвокаты получили абсолютное право на представительство в судах. Нововведение прежде всего коснется судов высших инстанций, затем апелляционных и местных, а с 2020 года это правило начнет действовать в органах государственной власти и местного самоуправления. Считается, что такое изменение повысит уровень защиты граждан в судах. Кроме того, если адвокат ненадлежащим образом выполнил свои обязанности, нарушил этику или присягу, его можно привлечь к дисциплинарной ответственности.

Чего ожидать в этом году?

С 2017 года представительство в судах высших инстанций будут осуществлять только адвокаты, тогда как ранее защитниками в суде могли быть юристы или даже человек без высшего юридического образования.

Также в 2017 году в Украине должен появиться Высший суд по вопросам интеллектуальной собственности, который заменит Высшие специализированные суды. До 30 сентября можно претендовать на должности в нем. А вот когда появится Высший антикоррупционный суд — пока неясно, но должности в нем так же можно будет занять только на конкурсной основе.

Полная реорганизация и ликвидация судов ожидается с 31 декабря 2017 года.

А что дальше?

Реформирование судебной системы продлится до 2020 года.

На каждое 1 января нового года запланировано повышение зарплаты для служителей Фемиды. К 2020 году цифры должны будут выглядеть так: судьи местных судов получат 30 минимальных заработных плат, судьи Апелляционного и Высшего специализированного судов — 50.

С 2018 года перевод судей из одного суда в другой будет осуществлять не президент Украины, а Высший совет правосудия.

К 2020 году представительство в судах будут осуществлять исключительно прокуроры или адвокаты. Плюс в Украине появится Высший антикоррупционный суд.

Как оценивают реформу?

В судебной реформе есть как положительные стороны, так и отрицательные. Из хорошего — конкурсы на занятие должности, а из плохого — адвокатская монополия, считает адвокат, кандидат юридических наук Ирина Потеряева .

«Положительное — это ликвидация высших специализированных судов и набор судей на конкурсной основе в Верховный суд. Можно надеяться, что судьи пройдут квалификационную оценку, но опять же, часть судей уже ее прошли, и это не принесло тех результатов, на которые мы рассчитывали», — говорит адвокат.

Ирина Потеряева в целом не верит в успешность реформы и считает, что правительство пренебрегло практически всеми требованиями, которые выражало общество.

«Первым шагом судебной реформы стала адвокатская монополия, о которой никто не просил. Юристы, работающие на предприятиях, в бизнесе или госучреждениях, теряют доступ к профессии. Кроме того, есть же люди, которые не имеют денег на адвоката, но защиту их в суде мог бы осуществить кто-то другой. Ни в одной стране мира нет такой установленной монополии адвокатов. Наличие адвокатского свидетельства совершенно не означает более высокий уровень специалиста. К примеру, в Харькове невозможно на честных условиях получить это свидетельство. У нас это исключительно торговля», — говорит Потеряева.

Кроме того, адвокат сомневается, что Общественный совет сможет качественно оценить добропорядочность судей-кандидатов на должности в Верховном суде.

«Им дали месяц, чтобы проверить более 600 претендентов на должность судьи Верховного суда. Для сравнения, НАПК отводят себе на проверку одной е-декларации 180 дней», — рассуждает юрист.

Как член Харьковской общественной люстрационной палаты, Ирина Потеряева заявила, что работу, которую провели общественники по люстрации местных судей, теперь можно считать перечеркнутой.

«Закон о судоустройстве позволяет общественным организациям оценивать работу судей. Ранее анкеты, которые составляли общественники по итогу проверки, должны были приобщаться к судейскому досье. В новой редакции закона появилась незначительная поправка. Теперь написано “могут приобщаться”, а значит, всю нашу работу можно посылать прямо в корзину, если она кому-то невыгодна», — сетует Потеряева.

Судья Харьковского окружного административного суда Людмила Волкова более оптимистично относится к реформе. По ее мнению, главным положительным изменением является устранение политического влияния на судебную систему и влияния ВРУ на карьеру судьи, что гарантирует непредвзятость в принятии решений.

«Судебная реформа впервые установила на конституционном уровне верховенство права как основной ориентир для суда. А это значит, что человек и его права выходят на первое место», — говорит специалист.

Людмила считает, что на судебной системе положительно скажется повышение возраста и стажа работы судей, а также отмена неприкосновенности. По ее словам, у служителей Фемиды должен быть “иммунитет” только в связи с их деятельностью по рассмотрению судебных дел, а в остальных случаях они должны нести ответственность, как и все остальные.

«Надо дать немного времени и немного доверия суду и судебной реформе, чтобы понять, как все заработает», — уверена Людмила Волкова.

По материалам: http://nakipelo.ua/

Решили посвятить две статьи некоторым из этих тезисов и развернуть их подробнее.

Что самое главное в судебной реформе: судебная система должна стать по-настоящему независимой ‒ в первую очередь, независимой от исполнительной власти.

Только независимые суды и соблюдение принципа верховенства права могут стать залогом того, чтобы Россия стала правовым государством, а российское общество – гражданским обществом, где права граждан и права человека будут ценностями на деле, а не на словах. К сожалению, то, как судебная система устроена сейчас, способствует формированию коррупционных вертикалей.

Как исправить ситуацию? Мы предлагаем несколько шагов. Первый шаг: изменить процедуру назначения судей.

Начать нужно с того, чтобы уполномочить судейское сообщество формировать судейский корпус . Сейчас это полномочие формально отведено органам судейского сообщества, но де-факто вопрос назначения судей всецело находится в ведении администрации президента. Без согласия администрации президента кандидат не станет судьей, и даже председатель Верховного суда не сможет преодолеть это вето.

Здесь под судейским сообществом мы имеем в виду, в первую очередь, Высшую квалификационную коллегию судей, квалификационные коллегии судей субъектов федерации и экзаменационные комиссии. Такие органы судейского сообщества, как Советы судей и Съезды судей, в настоящий момент носят скорее декоративный характер.

Мы убеждены, что здесь необходимо применить квоту: не менее половины назначений должно быть отведено в пользу представителей адвокатуры и тех, кто академически занимается юриспруденцией.

Понятно, что среди действующих работников судов, правоохранительных органов, прокуратуры и других государственных органов есть немало квалифицированных специалистов, которые тоже могли бы претендовать на звание судей. Тем не менее, по нашему мнению, для таких кандидатов должен быть введет карантинный срок: между работой в госструктурах и назначением в судьи они должны не менее двух лет проработать в негосударственных структурах – преподавать в негосударственных вузах, вести частную юридическую практику, работать в коммерческих структурах и так далее. Этот «карантин» необходим, чтобы свести на нет «профессиональную деформацию» бывшего прокурора или следователя, ставшего судьей. Такая мера должна снизить обвинительный характер судопроизводства по уголовным делам и научить судьей осознавать важность независимости. Судья должен понимать, что жизнь вне системы государственной службы возможна.

Сейчас дела обстоят совершенно иначе. Судьями, как правило, назначают бывших помощников судей или представителей правоохранительных органов – например, прокуратуры и следствия. Последние ‒ представители исполнительной власти, которые могут, став судьями, защищать интересы предыдущего работодателя или находиться под его давлением. Немаловажную роль в этом порочном кругу выполняют и Квалификационные коллегии (ККС). Например, нормативными правовыми актами ряда субъектов РФ, регламентирующими формирование ККС, предусмотрен прямой запрет на участие в ККС адвокатов и нотариусов (среди прочих, в Москве и Санкт-Петербурге). При этом представители академических кругов – это преимущественно преподаватели и профессура государственных учебных заведений, которые так или иначе подчиняются органам исполнительной власти – например, профильным министерствам. Это значит, что один из важнейших органов судейского сообщества, формирующий судейский корпус, сам по себе не обладает основной чертой суда ‒ независимостью.

Как, в таком случае, обеспечить независимость назначения судей?

Мы предлагаем формировать Комиссию по предварительному рассмотрению кандидатур на должности судей федеральных судов не в администрации президента, а в Верховном суде, с обязательными квотами на участие представителей адвокатуры в количестве не менее одной трети от числа членов комиссии, и одной трети ученых юристов. Те же квоты должны применяться при формировании квалификационных коллегий судей и экзаменационных комиссий.

Мы также считаем, что прозрачность и открытость судебной системы крайне важны для ее качественной работы. Поэтому рассмотрение жалоб на действия судей, а также экзамены на получения статуса судьи необходимо проводить открыто, с участием заявителей и трансляцией в интернете.

Такая мера приведет к скорейшему оздоровлению судейского корпуса. Неграмотные кандидаты, получающие должность по протекции, не смогут скрытно, как сейчас, сдать квалификационный экзамен, а нарушения недобросовестных судей, которые сейчас покрывают «ручные» ККС, при публичном рассмотрении жалоб станут достоянием общественности, и судейский корпус начнет постепенно избавляться от коррупционеров в мантиях.

Важно также прекратить практику вмешательства в работу судей . Ситуация, когда председатели судов, назначенные внешними органами, вручную распределяют дела между судьями, несет в себе высокие коррупционные риски. Сам институт председателей судов либо должен быть отменен как таковой, либо такие председатели должны избираться судьями соответствующего суда. Дела между судьями должны распределяться случайным образом. Нужно изменить процедуру отстранения судьи или иного участника процесса. Мы считаем недопустимой ситуацию, когда судья самостоятельно принимает решение об отстранении самого себя, это противоречит принципу nemo judex in causa sua («никто не может быть судьей в своем деле»). Постановления, принятые по итогам подачи заявления об отводе, должны подлежать обжалованию.

Мы считаем целесообразным повысить возрастной ценз для кандидатов на должность судьи с 25 до 35 лет . Это необходимо для того, чтобы кандидат успевал набрать квалификацию не в какой-то одной структуре. Более того, важно, ввести еще один обязательный – квалификационный ‒ ценз: кандидат должен иметь не менее пяти лет стажа работы в адвокатуре.

Теперь о мировых судьях . Мы предлагаем сделать так, чтобы граждане прямым голосованием избирали мировых судей на местном уровне. Почему? Это судьи, рассматривающие самые простые, самые распространенные дела, то есть те судьи, с которыми рядовые граждане сталкиваются чаще всего. Судебной власти нужно вернуть доверие граждан.

Крайне важным шагом в реформировании судебной системы мы считаем восстановление Высшего арбитражного суда . ВАС заработал уважение в юридическом сообществе благодаря качественным и вдумчивым обзорам судебной практики, разъяснениям Пленумов и достаточно щепетильным подходом к формированию судебной практики с точки зрения науки гражданского права.

Ликвидация ВАС привела к тому, судопроизводство по экономическим спорам стало стремительно терять остатки своей независимости, по своему качеству приближаясь к судопроизводству в судах общей юрисдикции, а судебная практика фактически прекратила развиваться. Известны показательные процессы увольнения арбитражных судей, имевших смелость принимать в налоговых спорах позицию не государства, а налогоплательщика. Это приводит к формированию практики, когда интерес государства преобладает над интересами права и справедливости, а частный бизнес становится беззащитным перед произволом государственных органов. Это вредит экономике и инвестиционной привлекательности России.

Еще один важный шаг ‒ расширение полномочий судов присяжных . Мы убеждены, что все обвиняемые в совершении особо тяжких преступлений должны иметь право на рассмотрение их дела коллегией присяжных заседателей. В будущем, это право может быть предоставлено и обвиняемым по тяжким преступлениям.

В следующей статье мы рассмотрим точечные меры, касающиеся внесения изменений в Уголовный кодекс, Уголовно-процессуальный кодекс и реформирования правоохранительных органов, необходимых для реализации судебной реформы.

В этой части речь пойдет о быстрых мерах в сфере реформирования правоохранительной системы и изменений в УК и УПК , которые должны сопровождать реформирование системы судебной власти. Судебная система сейчас крайне зависима от органов исполнительной власти, в частности, от правоохранительной системы, а это значит, что без изменения последней не получится реформировать и судебную власть, предоставив ей независимость.

О роли прокуратуры

Один из главных шагов - это реформирование прокуратуры . Основная задача этого органа – поддерживать в суде обвинение со стороны государства. Статья 15 УКП РФ декларирует равноправие и состязательность сторон уголовного процесса. Однако в настоящий момент уголовные процессы носят явно обвинительный характер, суды и прокуроры препятствуют тому, чтобы защита реализовывала свои права в полной мере. Это очень сложная проблема, ее корень кроется, в первую очередь, в принципиальной зависимости судов и судей от других ветвей власти. Но не стоит забывать и о том, что полномочия гособвинения явно шире полномочий защиты, и обвинители зачастую злоупотребляют ими. Кроме того, можно наблюдать низкую готовность к участию в судебном процессе как таковом, подачу малоосмысленных ходатайств и представлений. К тому же суд часто становится на сторону следствия, удовлетворяя необоснованные ходатайства, - в первую очередь это касается ходатайств об избрании меры пресечения в виде взятия под стражу. Также прискорбно, что обвинение слишком часто руководствуется не уголовным законом и здравым смыслом, а банальной статистической отчетностью.

Одним из способов исправления ситуации мы считаем снятие с прокуратуры ряда надзорных функций ‒ в первую очередь тех, которые дублируются другими ведомствами. Это значительно уменьшит нагрузку на прокуроров и позволит им более качественно вести надзор за следствием, за органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, а также, в виду более качественной подготовки к процессу, чаще отказываться от необоснованного обвинения. В тех делах, в которых прокуратура представляет потерпевшего, подсудимый должен иметь право ставить перед обвинителем вопросы и требовать на них ответ. Сейчас защита практически лишена возможности задавать обвинению вопросы. Мы считаем такую ситуацию вредной для состязательности и прозрачности судебного процесса.

О следственных судьях

Кроме того, в интересах повышения судебного контроля за следствием и оперативно розыскной деятельностью, мы предлагаем учредить институт следственных судей . Было бы разумно выделить в составе судов первой инстанции узкоспециализированных судей, которые будут рассматривать ходатайства и жалобы на стадии предварительного расследования, следить за соблюдением конституционных прав граждан на стадии следствия и при проведении оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ). К обязанностям следственных судей следует отнести также разрешение ограничивать конституционные права граждан при проведении ОРМ, избрание меры пресечения, разрешение на проведение обысков, рассмотрение жалоб на действие следователей или оперативных сотрудников.

Следственные судьи будут ограждены от рассмотрения уголовных дел по существу ‒ дел, в отношении которых они уже принимали решения в качестве следственного судьи. Такое разграничение полномочий поможет соблюдать принцип презумпции невиновности и полностью соответствует устоявшейся практике Европейского суда по правам человека.

Об изменениях в кодексах

Необходимо также внести ряд изменений в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы . Сейчас система уголовного законодательства ‒ и в особенности исполнения наказаний ‒ отличается неадекватной жестокостью. Мы предлагаем ряд мер, которые позволят очеловечить эту систему.

Первая из них ‒ существенно сократить число статей Уголовного кодекса, по которым возможно взятие под стражу . В российских реалиях пребывание под стражей ‒ это унижение человеческого достоинства, угроза жизни и здоровью задержанного. России практически нет современных тюрем, отвечающих всем необходимым нормам и стандартам. Многие тюрьмы построены более столетия назад, во многих камерах нет современных туалетов и горячей воды.

Кроме того, Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает ряд других мер пресечения, показавших достаточную эффективность. Например, внесение залога или домашний арест. Мы считаем, что ими не следует пренебрегать. Мы согласны, что мера пресечения в виде взятия под стражу может применяться, но лишь в по-настоящему исключительных случаях, мотивированно и в случае преступлений, связанных с лишением человека жизни, незаконным оборотом наркотиков в особо крупных размерах, незаконным оборотом взрывчатых веществ, коррупцией, а также в случае преступлений против половой свободы и неприкосновенности. Во всех остальных случаях мера пресечения в виде взятия под стражу может применяться только в том случае, если ранее примененные меры оказались неэффективными, и обвиняемый действительно осуществлял попытки скрыться или оказывать давление на потерпевшего или свидетелей.

Вторая такая мера ‒ запретить использовать в качестве доказательства показания свидетелей, допрошенных вне суда . Право суда оглашать показания свидетелей, допрошенных во время предварительного следствия, без допроса на судебном заседании ‒ один из бичей современного уголовного процесса в России. Такие протоколы допросов нередко используются в качестве допустимых и достоверных доказательств для вынесения обвинительных приговоров. Порочность этой практики осознается и в Верховном суде, который пытался ее устранить (на наш взгляд, неудачно), дав соответствующие разъяснения в Постановлении пленума Верховного суда от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре». Мы убеждены, что право обвиняемого присутствовать в суде при допросе лиц, показывающих против него, абсолютно, безоговорочно и не подлежит никакому ограничению, согласно пункту 3 статьи 6 «Конвенции о защите прав человека и основных свобод», и статье 14 «Пакта о гражданских и политических правах». Если вызвать свидетеля в суд невозможно, его показания не могут быть использованы в качестве доказательств ни при каких условиях, как бы того не хотелось обвинению.

Сбалансированность уголовного процесса

Необходимо сбалансировать уголовный процесс так, чтобы была восстановлена его состязательная природа. Выше мы уже упоминали об этом, говоря о роли прокуратуры. Вернемся теперь к роли адвокатуры. Сейчас она находится под сильным давлением правоохранительных органов. Мы предлагаем, среди прочего, запретить обыски адвокатских кабинетов и усилить государственную защиту адвокатской тайны . Адвокатура ‒ это легальная оппозиция государству в суде, выступающая на стороне гражданина. Без эффективной адвокатуры невозможна работа всей системы правосудия. Институт адвокатской тайны ‒ один из базисов современного состязательного уголовного процесса. Поэтому мы считаем, что никакие доказательства не могут признаваться допустимыми, если они получены с нарушением положений об адвокатской тайне. Никакие аргументы следствия не могут приниматься для дачи согласия на обыск в кабинете адвоката, за исключением тех случаев, когда уголовное дело возбуждено в отношении самого адвоката и, что важно, не в связи с его профессиональной деятельностью.

Сейчас следственные органы часто допрашивают адвокатов, чтобы найти повод отстранить их от защиты. Мы считаем необходимым внести в Уголовно-процессуальный кодекс и в закон об адвокатуре такие гарантии, которые не просто не допускали бы допроса адвоката (на бумаге эти гарантии уже существуют) ‒ но и нормы о дисциплинарной и административной ответственности следователя или дознавателя, который проводит такой допрос. Да, бывают случаи, когда адвоката необходимо допросить или отстранить. Однако мы считаем, что следователь может проводить допросы адвоката только получив согласие совета адвокатской палаты соответствующего субъекта федерации.

Мы считаем, что адвокатское сообщество нужно избавить от ситуативного вмешательства государства . Например, исполнительная власть не должна вести реестры адвокатов, осуществлять выдачу удостоверений и формировать какие-либо правила поведения для адвоката или основания для его отстранения от защиты. Этим должны заниматься органы адвокатского сообщества. При этом мы убеждены в недопустимости государственного регулирования рынка юридических услуг и введения так называемой «адвокатской монополии», когда только юрист со статусом адвоката может представлять клиента в суде по арбитражным и гражданским делам. Государство никоим образом не должно решать за гражданина, кто будет его защищать в гражданском, административном или уголовном деле. Это вопрос свободной воли гражданина и не может подлежать государственному регулированию.

О системе исполнения наказаний

Гуманизация необходима, по нашему мнению, не только уголовному процессу, но и системе исполнения наказаний. Начать эту работу следует с учреждения общественного контроля над системой исполнения наказаний и с реальной защиты прав заключенных. При этом следует ограничить применение наказания в виде лишения свободы .

Как и пребывание под стражей, пребывание в российских исправительных колониях ‒ это унижение человеческого достоинства, угроза здоровью и жизни заключенных, а также в большинстве своем совершенно неоправданное бремя для федерального бюджета. Уголовный кодекс предусматривает множество альтернативных наказаний, доказавших свою эффективность, а органы уголовно-исполнительной инспекции наделены полномочиями направлять в суд представления об изменении этих наказаний, если осужденный уклоняется от их отбывания. Мы считаем возможным применять наказание в виде лишения свободы в тех же случаях, которые мы перечислили выше, говоря о мере пресечения «взятие под стражу».

Нужно также упростить порядок освобождения от отбывания наказания в связи с болезнью (статья 81 УК РФ). Практика, при которой осужденный освобождается по болезни только за неделю до собственных похорон, должна быть прекращена. Исправительные учреждения должны перестать быть местом замедленного убийства людей. Если условия медицинской части исправительного учреждения не позволяют оказывать осужденному лицу полноценную и своевременную медицинскую помощь, а сама болезнь не входит в перечень болезней, которые делают невозможным дальнейшее отбывание наказания, условия отбывания наказания должны быть смягчены. Должен быть изменен режим такого исправительного учреждения, увеличены количество свиданий и дней отпусков, возможен перевод осужденного в исправительное учреждение поблизости от проживания его близких родственников и так далее.

О некоторых других точечных мерах

Есть еще несколько мер, которые, по нашему мнению, следует принять как можно скорее. Одна из них ‒ изменить размер ущерба как квалифицирующий признак преступлений против собственности.

Размер ущерба по таким преступлениям как кража, мошенничество, растрата, предусмотрен в примечаниях к статье 158 УК РФ. Чем больше ущерб, тем тяжелее наказание. Однако, размер крупного ущерба (250 тыс руб.) и особо крупного (1 млн руб.) не менялся 13 лет ‒ с декабря 2003 года и из-за инфляции фактически уменьшился вдвое. Виновные в воровстве, растратах и мошенничестве, безусловно, должны нести ответственность за свои поступки, но эта ответственность должна быть соразмерна правонарушению.

При этом законодатели регулярно увеличивают квалифицирующий размер ущерба для ряда других правонарушений. Например, для такого нарушения, как халатность, размер ущерба вырос со 100 тыс до 1,5 млн руб., а для налоговых преступлений ‒ с 10 млн руб. до 15 млн руб. Даже для некоторых преступлений против собственности законодатели увеличили размер значительного ущерба с 2500 до 5000 руб. Но самые «популярные» составы преступлений, по которым набивают тюрьмы и колонии, по которым массово фальсифицируются уголовные дела, по которым массово заказывают неугодных, остаются неизменными.

Также необходимо пересмотреть антинаркотическое законодательства . Мы констатируем, что, несмотря на многолетнее ужесточение антинаркотического законодательства, государство с задачей по борьбе с наркоманией и распространением наркотиков не справляется. Реальную борьбу с распространением наркотиков оно подменило погоней за статистической отчетностью.

Сейчас неразумные решения в этой сфере и отсутствие судебного контроля за оперативно-розыскной деятельностью приводят к массовым провокациям преступлений, фальсификации уголовных дел и десяткам тысяч поломанных судеб тех, кто легко мог бы вернуться к законопослушной жизни. Однако антинаркотический популизм приводит к тому, что добиться оправдания в суде по делам, связанным с оборотом наркотиков, практически невозможно.

Мы хотим предложить компромиссное решение: смягчить наказание за нарушения, связанные с оборотом наркотиков, и изменить количества запрещенных веществ, начиная с которых возникает уголовная ответственность . Нужно пересмотреть, какое количество для каждого запрещенного вещества можно считать «значительным» или «крупным» размером, ведь именно за хранение в таких размерах граждан России чаще всего приговаривают к лишению свободы. Необходимо поставить точку и устранить неопределенность в таких наболевших вопросах как ответственность при обороте смесей с содержанием наркотических веществ, а также ответственности за «аналоги наркотических веществ ». Мы убеждены, что гражданам, которых сейчас принято сажать в тюрьму за хранение наркотиков для собственного употребления, необходима помощь наркологов, психологов или социальных работников. Эти люди нуждаются в социализации, реабилитации, но не в уголовном наказании и тем более не в лишении свободы.

Мы также предлагаем создать рабочую комиссию с участием представителей прокуратуры, МВД, адвокатуры, ученого сообщества (химиков, фармацевтов, наркологов, психиатров), юристов-криминологов ‒ в том числе и зарубежных, ‒ психологов и социальных работников. Эта комиссия может выработать новые правовые нормы, которые содержали бы объективные формулировки и исключили произвольное применение норм, которые действуют сейчас. Комиссия подготовила бы предложения по пересмотру норм Уголовного кодекса, которые описывают составы преступлений, связанных с оборотом наркотиков, а также особенности отбывания наказания, освобождения, условий реабилитации и социализации больных наркоманией. И, конечно, эта комиссия занималась бы пересмотром постановления Правительства РФ «Об утверждении размеров значительного, крупного и особо крупного размера наркотических средств и психотропных веществ», а также ряда других профильных нормативно-правовых актов. Работа комиссии должна вестись открыто, с привлечением средств массовой информации.

В свете всего перечисленного в этой и предыдущей статье, становится очевидно, что судебная реформа – не просто как понятие или расплывчатая цель, а как четкая последовательность шагов, ‒ инициатива крайне сложная. Мы понимаем, что для её реализации необходима серьезная командная работа высококлассных профессионалов из всех отраслей права ‒ и не только. Но, действуя в русле мер, намеченных в наших двух статьях, изменений к лучшему в судебной системе можно добиться быстро и наверняка.